Навеяно романом Саган!

Прощай же, грусть,
И, здравствуй, Грусть,
Ты вписана в квадраты потолка…
Поль Элюар

А я и не предполагал, что сентиментальные романы ещё могут вызывать во мне какие-то чувства. Что я запоем могу прочитать не только синтетическую историю плотских и общественных взаимоотношений между людьми, но и книгу полную тонких душевных переживаний, страданий, любви и любовных крахов. Что со мной? Наверное, за последний год я стал слишком циником, замкнувшимся на своём маленьком мирке, который по неопытности и из природного эгоизма мнил огромным и всеобъемлющим. Я прочитал этот роман и потерялся, что-то в нём попыталось вырвать меня из привычного круга эмоций и мыслей. Разумеется, безуспешно: я уже слишком сильно пустил корни в своё пресное, безликое существование, но тенденция порадовала. Кто-то из вас усмехнётся, мол, тебе ли, Тоха, прибедняться насчёт безликости. А я отвечу – да! И правда… боюсь, что скрываю под маской Арлекина не какое-то трепетное и ранимое лицо, а его полное отсутствие. Что, сняв личину, я обнажу бесстрастный холодный массив, а не великодушие и нежность. Я не чувствую себя, я чувствую других, их боль и страдания, их торжества и радости, но в себе ощущаю лишь безучастную пустоту, которую вечно стремлюсь заполнить чужими эмоциями. При этом неизменно страшусь чужого общества: оно меня быстро пресыщает, и я оказываюсь в ситуации, когда с друзьями не менее плохо, чем без друзей. И я, по-прежнему, с видимым воодушевлением, выслушиваю потоки чужих излияний, но не сопереживаю, я просто не умею сопереживать, хотя к сердцу всё принимаю искренне. Парадокс? Наверное, точно не скажу, ибо совершенно себя не чувствую…

Порой я радуюсь за тех молодых людей, которые счастливы в своей, иногда грубой, романтике. А что было у меня? Даже не надо рыться в памяти, чтобы ответить на этот вопрос. Саган, от лица Сесиль, своей героини, сказала, что грусть – это благородное чувство; и, временами, мне кажется: я не имею на него права. Слишком глубоко, слишком серьёзно для человека незнакомого с настоящими чувствами. Но, всё же, и я испытываю грусть, на секунду останавливаясь в суете собственных мыслей. И гоню от себя прочь, как что-то неизученное, не вписывающееся в мой привычный уклад. Грусть всегда идёт рука об руку с чувствами… с любовью, но ко мне она приходит в полном одиночестве, словно стесняясь дразнить меня тем, чего у меня нет. И раньше меня это не волновало, а сейчас… сейчас я почувствовал острый дефицит любви, той, что должна исходить от меня, той, что я должен дарить людям, той, что нет. И я немного завидую тем, кто идёт, держа в своей руке руку другого, хотя раньше считал подобные проявления данью подростковому самоутверждению и слегка презирал это. Наверное, во всём виновата моя самоуверенность, ведь я вполне осознанно отказывался от этих маленьких (маленьких ли?!) радостей, предоставляемых жизнью. Я плыл против течения и гордился этим, но против того ли течения я плыл? Надо ли было ему сопротивляться? Уподобился той пичуге, что полетела к солнцу, не за жизнь, не за смерть, а за потеху собственной гордости…

Но одна мысль всё ещё не даёт мне покоя: так ли уж мне были нужны крылья, которые я сжёг?!

и на какую же серьезность претендуешь?

Вот она "суровая правда жизни": ты им дущу нараспашку, а они требуют обратно водрузить шутовской колпак, который ты так неосмотрительно сдернул...
Грустно...

да фигню потому что написал вот и потер...

крыска, кто это они? :-)